Шнор Фридман

И в Гражданскую, после семнадцатого – все эти красные, белые, зелёные... При таких делах в Россию? Уважаемые евреи Тверии знают, что делают, посылая умного человека в Марокко.

Кто, кроме Фридмана, лучше умеет уговорить (да ещё и по-французски) дать денег на благое дело. Кто-то же должен молиться и изучать святую Тору! Конечно, ему положены схар-тирха – проценты за труд.       

   В Тверии его любили. Кто лучше Фридмана мог кошеровать курицу? Принять жалобу в семейных неурядицах и благополучно умиротворить ссорящихся супругов? В таких делах ему не было конкурентов. Можно было рассказывать о цадиках Тверии в Тунисе или Сингапуре; отправиться в Индию или прямо в Стамбул – евреев-то по всему миру разбросало.

Рабе Фридман три года исправно слал деньги из Касабланки. Три года его не видели в Тверии, но семья в почёте и накормлена. В одном из писем ему сообщили, что скончалась жена, но возвращаться в Тверию не надо. О детях позаботимся – а их пятеро! В самом деле: при таких деньгах не усердствовать прилежным еврейским юношам и не молиться за ребе Фридмана?  

И вот 50-ти лет от роду он остался один в далёком Марокко. Плохо быть одному. По Торе не должно. И Фридман женился во второй раз. Молодой жене было пятнадцать лет, и она родила ему ещё пятеро детей.

В Тверию он так и не вернулся и спустя 20 лет скончался. Когда же его внуки, тоже Фридманы, в1960-х покинули Марокко и корабль, на котором  они плыли, входил  в  порт Хайфы, среди загорелых темноволосых сефардов выделялись светлоглазые и белокожие евреи из Касабланки. Таможенники не верили документам, глядя на них.

На вопрос, где они желают поселиться (Димона, Кирьят Шмона?), был один ответ: “Нет, только в Тверии! Мы желаем воссоединиться с семьёй отца”. Так-то. До сегодняшнего дня думают, что они из России. 

Автор:Лариса Шиллер