Пройда. часть 3 Георгий Настенко

Несмотря на то, что ко мне она испытывает большую любовь (когда я ухожу из дома, она скулит и визжит), ее любовь ко мне все же уступает по силе ее вредности и наглости.

Так, если я вынесу ей еду и стою рядом, она опасливо косится и ест очень торопливо. Если же я делаю резкое движение или говорю «дай!», Лапа рычит и делает вид, что хочет меня укусить. Или, например: прихожу домой, Лапа скачет в дикой радости, царапает мне штаны когтями.

Но стоит мне сказать «дай!», она начинает тщательно обнюхивать свою территорию и, найдя давно засохший, втоптанный в грязь огрызок, несет его в зубах в свою будку и рычит, пока я не отойду. К своей миске допускает только воробьев да соседских цыплят. Даже к своим «кавалерам» Лапа не всегда доброжелательна. Возвращаясь домой, я наблюдаю издали, как вокруг моей собаки крутится до десятка кобелей. Каждого она обнюхивает и приветливо вертит хвостом.

Но, едва завидев меня, она начинает свирепо лаять: вот, мол, какая я скромная, а заодно и бдительная. Зато сама, забежав в дом, когда там никого нет, сразу залезает на стул, оттуда - на стол и съедает все, что там оставили. (Такого даже Кися себе не позволяет!) Хотя те же самые продукты лежат в миске Лапы нетронутыми. Или со стола интересней, или запретный плод сладок? Застанешь ее, когда она выходит из комнаты, смачно облизываясь, - она тут же падает на пол, поджимает лапки, виновато скулит.

Начнешь ее ругать - тогда вообще на Лапу жалко смотреть. Но попробуй хотя б легонько пнуть ее вдогонку или имитировать удар - она возвращается, свирепо клацая зубами.

В дальнейшем Лапа с Рыжиком сохраняли нейтралитет: он не подходил к ее миске, но и она не отнимала у него, когда он а что-либо крупное (мелкое он заглатывав махом).

К Кисе же Лапа в целом относилась дружелюбно. Примерно как наглый пэтэушник дружелюбно относится к соседскому первоклашке - маменькиному сынку.

Беззлобно отнимет что-нибудь вкусненькое, съест и зла больше не помнит. Впервые войдя в мой дом, Рыжик тут же попытался оседлать ...извиняюсь, полюбить Кисю, когда та совершала трапезу. Киев взвизгнула и дала ухажеру по морде. Рыжик нисколько не смутился и тут же воспользовался тем, что она отвлеклась: накрыла лапой кусок мяса в Кисиной миске. Кися тщетно пыталась продолжить ужин, но так и ушла ни с чем, а Рыжик проглотил трофейное мясо. Маневр удался, и кот всегда его проделывал с успехом. Покончив с мясом, Рыжик живо заинресовался только что вылупившимися цыплятами, и я унес их в дальнюю комнату, дабы не искушать хорошего парня.

​

Рыжик был настолько симпатичен и ласков, нш что его наглостью мы не только не возмущались, но все больше умилялись. Так, если я пил чай, держа чашку в правой руке, то левую руку с пряником держал постоянно поднятой, опуская ко рту на мгновение, откусывая и опять поднимая вверх.

Рыжик жадно тянулся к прянику обеими лапами, даже если только что объелся рыбой. Но карабкаться по моей руке, как по стволу дерева, ему не позволяла природная деликатность.