Парижанин в Тверии

Разрушенная землетрясением в 1769 году, Тверия оставлена властями Дамаска в плачевном состоянии. Неприятное и, казалось, безжизненное место с руинами невосстановленных строений, где некому продавать и некому покупать.

Окружённый крепостной стеной город следовало закрыть, если бы... не евреи. Француз утверждал, что три вещи мешали преобразованию места: землетрясения, саранча и проказа.

Да и сам он рисковал жизнью, проведя неделю в этом странном месте. Всё вокруг красиво – озеро, небо, но единственный пристойный дом в городе – это дом Аги, сарай в два этажа с конюшней на первом, где не было стёкол в проёмах окон, а болтались тканые занавеси, пропускающие москитов и не защищающие от дождя.Ага в нём не жил, разместив здесь многочисленных домочадцев. Выполняя обязанности мошеля (судьи и градоначальника), он жил отдельно от галдящих и вечно ссорящихся жён и вопящих детей.

Драки и ссоры были в порядке вещей. Зависть правила балом.От созерцания местных девушек и женщин парижанин не был в восторге. Восседавшие на потёртых коврах, они курили кальян, заботясь об одежде, препираясь с суетящимися служанками. Однако, несмотря на суету, ничего не происходило. Француз нашёл зрелище отвратительным, а одежду – запущенной и грязной. Никакого шарма! “Женщины здесь  не следят за собой и старятся рано.

Слуги понимают только тычки и выполняют приказания из-под палки. Школа рядом с мечетью, но учатся и учат из рук вон плохо. Место встречи и общение в пятницу – в мечети, после чего – молитва на кладбище. Самое большое развлечение мужского населения – собраться в кофейне, узнать последние новости и, потягивая кофе, сыграть в кости…”. Чужеземцу приходилось туго из-за европейской одежды, диковинной в этих краях. Чтобы избежать расспросов и бесцеремонного дёргания за полы сюртука, он подыскивал укромное место и осмотрительно перемещался по городу.

Солдаты Аги – албанцы. Бедуины меняли и продавали им шерсть и овец, взамен получая муку, одежду и... оружие. Рынок всегда был открыт. Здесь продавали хлеб и лепёшки, гранаты и виноград. Мяса было в изобилии, больше для зажиточных.

Торговцы скрывали свои доходы, чтобы не платить налоги. Караваны регулярно приходили из Дамаска, но некому было покупать.Турки требовали дань, а хитрые торговцы прикидывались нищими. Купцы из Шхема, Дамаска и Ливана проворачивали сделки на рынке Тверии.

   “Место проживания евреев в Тверии, – писал автор, – как в Риме, скучено и закрыто. Любовь евреев к этому месту безгранична. Что интересно: евреи прибыли в Тверию со всего света. Среди них – менялы и брадобреи из Дамаска и Тира”. Один еврей с улицы позвал парижанина в дом. Он говорил по-итальянски и, хвастаясь столом и стульями из орехового дерева,  привезёнными из Европы, указал на предмет особой гордости – кровать с красными колонками. “Это единственная кровать между Дамаском и Ерусалимом!” – заявил сияющий еврей. Все спали на полу.

Его жена говорила на идиш и выглядела, как монашка-христианка с берегов Рейна. Выйдя на улицу, француз увидел похоронную процессию. Ему сказали, что покойник приехал в Тверию, чтобы умереть в городе, который выбрал Б-г. Две синагоги были в городе – ашкеназская и сефардская. Молились по-разному: ашкеназы громко, энергично, раскачиваясь. Сефарды – сдержанно, серьёзно. Между собой ссорились, но никогда не обращались к турецким властям.

​Скрывая свои доходы, решали спорные проблемы между собой. Солидарность проявлялась только в этом. В библиотеке хранились три тысячи книг на арамейском, арабском и иврите. Чужестранец удивлялся: “Такой запущенный и невзрачный город и столько книг”…  

Для француза казалось странным не обнаружить среди такого количества книг сочинений по географии и истории.   У входа в синагогу какой-то человек сказал, что его мечта – первым увидеть приход Мессии, который приплывёт на лодке...

   Старинная Тверия! Всякое было. И многое будет.

Автор: Лариса Шиллер.