Карамель - часть 1

​

Она пришла ко мне по воздуху: с ветки, на которой сидела эта филиносовь, до моего окна — как раз один прыжок зверя невеликих габаритов.

Я только руку просунула между рама¬ми — не-птица зазвучала, да так, что соседняя ворона взмы¬ла ястребом, теряя оперение. Звук, произведенный мохнатой самозванкой, казался утробным и гулким, точно эхо самой суровой фортепианной ноты.

До сих пор не пойму, было это «мяу» или «мур» - скорее, что-то вроде «мяур-р», заменяющее дружеское «Привет!» Отныне жилплощадь моя перешла во владение к этой совиноглазой мышеловке. Я назвала ее Карамель. Она тут же присвоила и всячески обмурлыкала новое, по-фран-цузски элегантное имя, вкусное и легкомысленное, как тающая на языке конфетка. Обозначившись на моей территории, Карамель учинила там переворот, дав волю своим не всегда плюшевым лапам.

Мышей, бывших когда-то моими лучшими гостями, она теперь содержала в благоговейном ужасе. Как только ночь - она крадется в густо-синем велюре разреженного мрака, бесшумная и погибельная. Мыши все слышат и дрожат под вентиляционными решетками. Шерсть у них вздымается ежино, а безволосые хвосты вокруг себя по три раза обмотаны. Приняв бразды правле¬ния, рыжая экстремистка сразу определила этим паразитам черту оседлости за экскаваторной пастью мусоропровода.

Так завершился докарамельный период истории моей квартиры и начался этап карамелизации всего жизненного пространства. Хороша Карамелюшка ночная, дневная и вечерняя...

Большая мохнатая капля, севшая не-взначай на подоконник и заставившая дом отражаться в ее волнующейся спинке. Какими лингвистическими изощрениями описать это шерстяное когтистое нечто?

Не с чем даже сравнить: утекут все сравнения сквозь изменчивость не-птичности, несъедобности и прочей неопределимости.

Названная любым именем, кроме подаренного ей мною, Карамель тут же пряталась в общежитии вечной похожести на кого-то другого, кем она и быть не собиралась. Как мне поведать о ней подругам? Ту из них, что звалась Тать¬яна, я пощадила и всего-навсего пригласила в гости под предлогом завалявшейся на тумбочке Карамели. Подружка клюнула и радужно согласилась. Впечатлительной Наташе пришлось объявить, что у меня завелся покемончик. Какой? Обыкновенный, желтенький...

​

Юльца я заморочила появившимся в квартире домовым окраса лесного пожара со сквознячком. Ответом мне было их тройное мнимореальное по-нимание. Озадачив публику, я втихаря обдумывала грядущее Карамель-шоу.

Которое не случилось. В ночь со среды на пятницу, минуя насквозь заспанный четверг, некто бездомный не вынес полнолуния и огласил двор экстремальнейшим вокалом. Точно дуэтом взвыли фосфорический пес Конан-Дойля и несчастная собака Павлова, сбежавшая из научного концлагеря.

На пике этого стихийного концерта Карамель заметалась по подоконнику, спрятав маленькие ушки так, что их совсем не стало. В ее отделившихся глазенках уже что-то вызревало, готовое выскочить акробатическим прыжком в ночь.

Автор:Ольга Струкова